Лауреат V Премии «Держава мастеров — 2018» в трёх категориях: «Творческая упаковка», «Персонально. Особо. Важно», «Обращённое творчество. Сувениры к профессиональным праздникам»
Знакомьтесь: руководитель компании и мастер-краснодеревщик из Петрозаводска — Михаил Якубенко. Среди его заказчиков был русский поэт Евгений Евтушенко, для которого мастер персонально изготовил шкатулку, ложку для обуви и две трости. С одной из них поэта и похоронили — так она ему нравилась.
Михаил и его команда работают с разными ценными породами древесины, но самой востребованной у заказчиков всегда была и остаётся карельская берёза. Её древесина славится высокой декоративность, неповторимой текстурой. Материал необычный, сложный. Работа с ним — всегда творческий процесс, потому что готовых решений практически нет, так, Михаил?
– Да, так, для нашей команды — чем сложнее, тем интереснее. К каждой берёзке — свой подход. Её текстура очаровывает! Дерево растёт не один десяток лет, а нам как мастерам нужно не испортить и не превратить эту красоту в кучу стружки.
– Михаил, с чего всё началось?
– Я всегда мастерил и любил рисовать. Помню, в детстве, с друзьями, наделаем во дворе себе ружей из досок, чтобы играть с пульками. Кому-то было интересно, чтобы просто стреляло, а мне важно было украсить оружие — вот и сидел целый день, ножичком на прикладе индейца вырезал. До службы в армии музыкой увлекался, делал сам электрогитары. Играть на них было неудобно, но вот сам процесс очень мне нравился. Я окончил автотранспортный техникум в 1989 году. Потом призвали в армию СССР на два года. После службы вернулся в другую страну.
Попробовал одну, вторую работу — всё оказалось скучным и неинтересным. Один мой знакомый уже торговал сувенирами, предложил поработать вместе. На квартире, буквально на коленке, делали брелочки и прочую мелочь. Совсем небыстро, но жизнь стала входить в колею, начали мастерить более сложные вещи, выезжать на выставки, общаться с заказчиками.
При СССР в Петрозаводске работала фабрика «Карельские сувениры», училище готовило для неё рабочие кадры: художников, токарей, резчиков. Новые экономические времена фабрика не пережила, закрылась. Повесили замок и на двери училища. Образовалась ниша. И этот факт стал фактором нашего развития.
– Получается, всё в воле случая: много лет назад не было чётких намерений о бизнесе, а сегодня у вас мастерская. Удаётся ли совмещать бизнес и творчество?
– Нашей мастерской всего шесть лет. До этого было 18 лет развития: накапливали опыт, подбирали технологии, метались из стороны в сторону, искали компромиссы. Время меняется, меняемся мы. Наступил момент, когда я почувствовал, что больше не хожу на работу с удовольствием. Да и в творческом плане — пропало вдохновение… Бросил всё.
Лежу на диване, мечтаю — чем бы заняться дальше?… Но, к сожалению или к счастью, телефонный номер не менял. Стали звонить старые заказчики, предлагать работу, убеждать. Мастера знакомые, кто хотел бы работать в команде, провели мне этакую психотерапию. И я, наверное, немного отдохнул, переосмыслил что-то, и мы открыли новую мастерскую.
«Розовые» очки у меня слетели на второй год бизнеса. Я мечтал заниматься творчеством, а на творчество теперь у меня не так много времени, потому что вести своё дело — это бесконечная бумажная волокита. Вы не поверите, с недавних пор у меня образовалась аллергия на бумагу! Считаю, что лучшая помощь бизнесу — не мешать. А всё потому, что наше направление — уникальное, мастера умеют работать с таким сложным материалом. Подчеркну, что я очень дорожу своим коллективом!
– К слову о коллективе — сложно было подобрать мастеров в команду?
– Очень непросто. На данный момент наша команда состоит из 13 человек. Пополам: мальчики и девочки. Из них только шесть мастеров — те, кто расходует материал, выполняет заказы. Остальные ребята также мастера своего дела: покрывают изделия лаком, производят отделку, сборку, плакировку и так далее.
Мы работаем в Карелии. Здесь приживаются особенные люди, такие, кто любит лес, рыбалку, охоту. И интересы после работы у нашей команды тоже, получается, общие.
– Работы хватает на всех?
– Работы-то хватает! Можно найти ещё такой же объём на подобную мастерскую.
– Но, наверное, как и в каждом деле, проблемы есть, не так ли?
– Да, конечно. Проблема самая главная: ограниченный ресурс сырья. Вторая – нет сырьевой базы, соответственно и нет школы мастеров. Мы испытываем кадровый голод. Третья проблема — личная. Считаю, чтобы руководить творческим коллективом, нужен отдельный талант!
– Михаил, расскажите, пожалуйста, подробнее. Может быть, решение этих проблем не такое и невыполнимое?
– Хорошо, с удовольствием поделюсь. Сырьевая база — это главное. На данный момент материала хватает только на сувенирные изделия. Речи о расширении производства и, тем более, о производстве мебели не ведём. Это, напомню, говорим конкретно о карельской берёзе. Материал должен расходоваться соразмерно его приросту. Чтобы берёза росла, её нужно высаживать. А карельская берёза — это не ёлка или сосна, когда что посадили — то и выросло. Карельская берёза — очень «загадочная леди»! Именно так это дерево называют наши учёные. Дикорастущей в природе осталось мало, она состоит на учёте и охраняется законом. Эта порода не образует лесов, растёт на определённых территориях. На мой ненаучный взгляд это земли, вспаханные когда-то ледником. Это северо-запад Европы: Карелия, Финляндия, Швеция, Прибалтика, Белоруссия. Единично берёза встречается в Польше и Германии.
Научных версий происхождения этого дерева тоже много: болезнь, мутация, или — всё же — отдельный вид. В отличие от деревянных изделий и утвари, дошедших до нас из действительно древних веков, артефактов из карельской берёзы, сработанных ранее XVI века, вы не найдёте ни в одном музее мира. Догадок было много, но только в 2016-м году учёные Карельского научного центра РАН выдвинули свою гипотезу. Они сопоставили климатическую ситуацию на Земле, возникшую до первых упоминаний об этой берёзе. Учёным известно, что примерно с 1450 года на планете наступил так называемый «малый ледниковый период», продлившийся почти три века. Он был вызван активными извержениями вулканов, чьи выбросы частично закрыли солнечный свет, вследствие чего температура на Земле понизилась. В Британии стала замерзать Темза, а в 1621-м году льды сковали пролив Босфор. Больше всего изменению климата был подвержен северо-запад Европы — территории вокруг Балтийского моря. Ситуацию здесь усугубили и многочисленные лесные пожары. Но именно эти климатические условия, возможно, и послужили благодатной почвой для появления карельской берёзы.
В 50-е годы в Карелии была принята специальная программа по размножению берёзы. Сажали много и даже жителям в посёлках раздавали её саженцы. И это, конечно, благодаря массовости мероприятия дало свои результаты. Проблема, с которой столкнулись начинатели, состояла в том, что от семян карельской берёзы не всегда родится такая же карельская! Процент воспроизведения материала в лучшем случае составлял 30 %. Только задумайтесь: сколько сил и времени ушло на то, чтобы вырастить неизвестно что…
А с 90-х годов сажать карельскую берёзу перестали. Как декоративное дерево «кривая» карельская берёза популярностью не пользуется. Как деловой материал древесины — нерентабелен. Меня лично просили посчитать экономическую целесообразность для Карельского института леса: а сколько прибыли можно получить с одного дерева? В Швеции, к примеру, эту прибыль как-то высчитали, и получилась цифра в 1000 евро с одного дерева.
Но как тут посчитаешь? Я получаю из опыта работы со своими изделиями больше. Если, конечно, хороший материал и опытный мастер. Да, в Швеции, Дании, Финляндии берёзу сажают, а у нас — нет. И это при условии, что вот уже с десяток лет как учёные нашего Института леса под руководством Лидии Васильевны Ветчинниковой разработали метод размножения дерева клонированием, дающий более 90 % отличного результата — что посадили, то и выросло.
– Что же сейчас мешает продолжать посадки?
– Напрямую людей, заинтересованных в том, чтобы карельская берёза росла и размножалась, немного: учёные и я, производитель. Учёным выделяют деньги на лабораторные работы. При необходимости они, конечно, могут воспроизвести клонированием необходимое количество материала. А что на деле? На деле заказывают на озеленение парка только три-пять саженцев, а населению Институт леса продавать не имеет права, так как некоммерческая организация.
Да, мы стараемся помогать. Три года назад участвовали в посадках — два футбольных поля саженцев высадили. За последнее время — это самая крупная посадка! Для опытных образцов материал древесный собираем. Нам в благодарность, конечно, всегда саженцы от учёных достаются. Посадили деревья у себя на дачах, у друзей. Но это же не то совсем! Сколько полей, бывших покосов после развала животноводства зарастает ивой, ольхой, а можно было бы и берёзу высадить. Только мы, производители, напрямую заинтересованы в материале, мы не живём только сегодняшним днём: ответственно работаем, получаем прибыль, платим исправно налоги. Я сам не против заняться этим вопросом, но пока похвастаться ничем не могу. Не хватает знаний, времени, но рук не опускаю.
– Работать с карельской берёзой сложнее, чем с другими породами дерева?
– Да, у этого материала свои физико-механические свойства. Этому же никто не учит — всё из опыта. Начиная с сушки и во всём технологическом процессе это дерево ведёт себя очень капризно, как настоящая королева. Сейчас современные технологии дают новые возможности, позволяют намного экономичнее расходовать ценный материал. Лаки стали делать лучше и качественнее. Считаю, что нужно быть постоянно в развитии, поэтому часто выезжаю на выставки. Как хороший автомеханик видит машину, я, честно говоря, так же чувствую дерево. Сказал, что нет школы мастеров, но, по сути, мы и есть эта самая школа. Нам есть чем гордиться, есть признание наших работ на разных уровнях. Мы стараемся максимально эффективно использовать древесину, донести её красоту.
– Самый интересный заказ вспомните?
– Их много, но особенно дорог заказ от нашей хоккейной команды «Карельские медведи». Это сборная хоккеистов-любителей. В 2011-м году в городе Тампере, Финляндия, выиграли Чемпионат мира среди непрофессионалов в своей возрастной группе. Придумали, что как только спортсмену исполняется 50 лет, ему обязательно дарят клюшку из карельской березы. И мы выполнили такой заказ. Пока в команде с клюшками семь человек.
– Как вы находите общий язык с «капризной» и «загадочной леди»?
– Всё живое любит ласку. Дерево я тоже считаю живым, даже в изделиях. С одной стороны — грубая работа краснодеревщика, с другой — тонкая грань любви и уважения к материалу, который для меня всегда будет на вес золота.
Михаил Якубенко: золото белого дерева.pdf // журнал «Лидер». – 2019.- №48 (март)
«Карельские мастера»
Петрозаводск, просп. Ленина, 1
+7 (921) 461‑32-91
ptz-mihail@mail.ru
www.karelmaster.ru
[1] Карельская берёза почиталась на Руси издревле: нежная белоствольная берёзка — иногда её ещё называют белым деревом — с ажурной кроной всегда была символом женского начала, красоты и пробуждения природы.
