«Ещё в прошлом году на церемонии награждения Премии я говорил о том, что каждый год встречается хотя бы одно действительно зрелое изделие, сделанное не только качественно, но и с умом, творчески и социально значимо. В этом году такого не скажешь, потому что практически все изделия достигают этих критериев. Они ВСЕ идеальные».
Снова Москва… На этот раз не так жёстко, как обычно — в один день туда и обратно.
В этом году приехал на день раньше, чтобы чувствовать себя на мероприятии отдохнувшим и полным сил.
Ведь предстоит сложный день и ответственная работа.
Гостиница — в бывшем Комиссаровском техническом училище, получившим своё название в честь О.И. Комиссарова, локоть которого, толкнувший Каракозова во время выстрела, спас Александра II.
Символично, что приехал обсуждать работы российских производителей и живу в здании, где обучались русские ремесленники.
Здание гостиницы в переулке, между Бульварным и Садовым кольцом, недалеко от Тверской, такой широкой улицы, каких нет ни в Европе, ни даже в Петербурге.
В начале 2000-х у меня был московский партнёр, который ворвался утром (всю ночь ехал на машине) в мой офис и поразился тому, какие узкие улицы в Питере.
Тогда я его (невыспавшегося) не понял, сейчас сам ощущаю то же.
Москва — город с широкими улицами.
Впервые я попал в Москву, когда мне было 18. Поезд пришёл рано утром и в предрассветной мгле мне предстала столица. Было холодновато, и выйдя на площадь я был сражён высоткой гостиницы «Ленинградская». На последнем этаже в окне был виден свет, и это сделало здание ещё выше и ещё монументальнее. И так хотелось попасть туда, в эту комнату, наполненную светом и, конечно же, теплом.
Тогда, в конце 70-х, мне казалось, что Москва — высокий город.
Теперь не так…
Сейчас я вижу его широким, несмотря на то что с тех пор город вытянулся в высоту.
Широка моя Москва!
С дружелюбными и экстравертными людьми.
В отличие от угрюмых питерцев. В поезде их сразу видно — когда сосед не здоровается, значит, точно питерский!
Следующее утро началось с выставки. Пожалуй, из всех помещений, в которых проводилась выставка IPSA (а эта выставка по счёту тридцать восьмая, хотя существует двадцать пять лет), это, я имею в виду Экспоцентр, самое удачное.
Я помню первые выставки, которые проходили в коридорах Академии госслужбы, где-то на окраине Москвы.
Помню атмосферу тех выставок, живую, напряжённую, заряженную молодой энергией участников отрасли.
И вот в этом году я почувствовал ту же энергию, тот же заряд.
Конечно, есть и большая разница. Тогда практически вся представленная продукция была импортной, и мы гордились тем, что смогли найти и привезти её в Россию, теперь же, большинство изделий сделаны в России, и мы опять гордимся этим.
Выставка дышит молодым задором. На стендах стоят люди, которые ловят взгляд посетителей и видно, как они жаждут рассказать о своей продукции. А посетителей много, и пройдя по стендам вечером, я обнаружил тот же энтузиазм в глазах стендистов, хотя на их лицах и была заметна усталость от интенсивного дня.
Обрадовало и то, что выставка организована российской компанией, а не английской (Reed Ex) с немецким акцентом (PSI), которая и в Германии испытывает большие сложности.
Несколько лет назад я интервьюировал тогдашнего директора выставки PSI Михаэля Фретера и спросил, с чем связано постоянное сокращение членов его ассоциации (которая и является сердцем выставки), и он ответил мне, что всё это злонамеренные слухи и никакой тенденции к сокращению членов нет. Ответ последовал так быстро и заученно, что я понял, что не первый спрашиваю его.
Но мой опыт говорил об обратном: моя первая компания вступила в PSI в 1996 году и тогда членов в ассоциации было 15000, а вторая — в 2014, когда членов уже было всего 8000, а к моменту нашего интервью их оставалось всего 6000.
За прошедшие несколько лет после интервью, думаю, их количество ещё подсократилось, хотя и директор сменился (а тот пошёл на повышение).
И вот наконец я добрался до стенда МАПП — цели своего визита в Москву.
Сегодня состоится заседание экспертного совета жюри Премии МАПП «Держава мастеров».
И хотя собрались мы с утра, но было нас 13.
Как на Тайной вечере, на которой Иисус открыл таинство Евхаристии. Это слово из греческого языка переводится как «благодарение», но само таинство состоит в приобщении и в единении. Поэтому я и предложил членам жюри оценивать представленные на Премию экспонаты не со стороны, а приобщаться к ним, и оценивать их, как бы, изнутри. Не знаю, был ли я понят, но сам старался оценивать изделия не только по их потребительским качествам, но и с точки зрения их производителя.
Премии в этом году десять лет, и не то опыт предыдущего десятилетия, а может быть, изменившаяся обстановка в стране повлияли на наших соискателей, но в этом году практически не было продукции, вызывавшей сомнения в её ценности или качестве.
Ещё в прошлом году на церемонии награждения Премии я говорил о том, что каждый год встречается хотя бы одно действительно зрелое изделие, сделанное не только качественно, но и с умом, творчески и социально значимо. В этом году такого не скажешь, потому что практически все изделия достигают этих критериев.
Они ВСЕ идеальные.
Я рад тому, что в этом году, когда безусловного лидера среди соискателей не было, и жюри подобралось очень профессиональное.
Но главное, способное работать в команде.
Работали вдумчиво.
Так день и прошёл.
Незаметно.
В приятной компании — время летит.
Лишь к вечеру по усталости можно было определить, что работа закончена.
Многие члены жюри поблагодарили друг друга за работу в чате нашего экспертного совета.
Я не сделал этого, поэтому хочу здесь и сейчас выразить благодарность всем членам жюри, а также всем присутствовавшим и принимавшим участие в работе.
Мне с вами было хорошо и уютно. Надеюсь и вам со мной тоже.
Сентябрь, 2023г.
Хельсинки.
