Эту статью я написал 20 лет назад, в один из первых выпусков журнала «Лидер». Сейчас я не написал бы так агрессивно, но тогда, в молодые годы, энергия бурлила во мне.
Материал в некоторых частях несколько устаревший, однако, некоторые мысли остались актуальными, поэтому мы решили её опубликовать. С современными комментариями, выделенными курсивом.
Каждый, наверное, помнит со школьной скамьи о том, как «велик и могуч русский язык». Кабинет русского языка и литературы, и строгие неулыбающиеся лица классиков русской литературы, глядящие с портретов из-под потолка: Тургенев, Толстой, Некрасов, Твардовский, Ленин.
Хм, а Ленин-то тут при чем?
А он тоже что-то про русский язык вякнул, навроде: «Знание русского языка является наипервейшей задачей мирового пролетариата!».
Или что-нибудь в этом роде.
Не популярен он теперь, и фразочки его иезуитские тоже ушли в небытие вместе с козлино-бородатой его наружностью.
И лежит он себе в мавзолее, никому не нужный.
И лежать ему там, пока жив Филипп Киркоров и супруга его многозвездная, которые наверняка, уже забронировали себе его место. И сколько не думаешь, и не пытаешься теперь выжать из себя слезу умиления по прошедшему безвозвратно времени — не течет скупая слеза, и не жаль того времени, хоть и молодость наша осталась там и первая любовь, и много всего того, о чем вспомнишь — вздохнешь.
(2022г.) Теперь Пугачёва уже и не супруга Киркорова, и не ляжет не только в Мавзолей, но и вообще, скорее всего, в русскую землю. Да и вообще, шутка была неудачная…
Я вырос в семье педагогов, и помню, что у отца была специальная тетрадь, в которую он переписывал «перлы» своих студентов, высказанные на экзаменах или в курсовых работах. Читались они во время праздников, в компании друзей и близких, и смеху было — до слез!
Тетрадь затерялась после смерти отца.
Я несколько раз пытался найти ее, но меня всегда останавливала мысль, что навряд ли сейчас это будет интересно кому-нибудь, потому что, чтобы понять юмор этих высказываний необходимо понимать, что это смешно. Необходимо знать русский, тот самый великий и могучий, язык.
Я помню кое-что из отцовских записей, но понимаю, что теперь, например, слово «пинжак» не вызовет не только смеха, но даже улыбки, потому что большинство людей именно так и называют эту часть костюма, а те, кто с детства привык к другому произношению, просто промолчат, потому что уверенности нет. Запомнившаяся мне трактовка названия рассказа Горького «Старуха и Зергиль» тоже не станет гвоздем программы, ибо не только никто из людей моложе сорока не читал Горького, но и вообще само слово ассоциируется скорее с Текилой, чем с литературой.
Что же происходит с русским языком?
Назрели два классических вопроса русской литературы: «кто виноват?» и «что делать?».
Под портретами классиков нас учили гордиться тем, что мы знаем русский язык, и в подтверждение приводили строки поэта: «Я русский бы выучил только за то, что им разговаривал Ленин!». Кисловато, на мой взгляд, однако на нас это действовало, и мы гордились тем, что наш язык самый сложный в мире, на уровне с китайским и еще каким-нибудь там. Мы выросли и поняли, что сложность языка отнюдь не является признаком его величия, а наоборот, скорее признак его неразвитости. А перечисление его в одной связи с китайским, японским и финским — не делает ему чести, а лишь указывает на то, что он находится в одной компании с языками стран, культуры которых либо до сих пор находятся на первобытном уровне (Китай, Россия), либо только-только вырвались с этих позиций (Япония, Финляндия).
(2022г.) Сейчас я так не считаю. Мало того, моя точка зрения изменилась на кардинально противоположную. В основе того мнения лежат исследования англо-американских учёных, которые явно «натягивали одеяло на себя».
Да, конечно, простота английского языка, его короткие слова и, практически, отсутствие грамматики, говорит о том, что язык развивался. Потому что, все сложности языка надо было отсекать. Но в итоге получился не язык, а код. Кто-то сказал, что на английском удобно продавать.
И это правда.
Его легко учить, не надо заморачиваться на падежи, роды, склонения, спряжения.
Всё коротко и ясно.
Но путь упрощения языка опасен для человека. Например, хозяин собаки, не видя её, по её лаю, может определить, в каком настроении его животное, и чего оно хочет или чем занято.
Вот конечный итог упрощения языка.
«Развивать» свой язык до собачьего лая? Не думаю…
Сложность языка говорит о сложности и неоднозначности умственной деятельности индивидуума, пользующегося им. Разнообразие «красок» языка позволяет выявлять и передавать чувства. Русский язык, как и санскрит (из которого и вышел), в котором важны не только грамматические формы, но и сочетание букв и порядок слов, их звучание.
Никакой английский, с одновременным заимствованием, в определённый период своего становления, ста тысяч французских слов по принципу их размера (выбирались лишь короткие слова), не может сравниться с такой продуманной языковой конструкцией, как санскрит или русский язык.
Однако, несмотря на сложность или простоту, основой всех культур — новых и старых является, то, что представители этих наций знают свой язык, будь то саамы или эскимосы, французы или англичане, итальянцы или финны. Россия же, ко всему прочему характерна тем, что практически никто не знает русского языка (не говоря уже о языках иностранных!). Русские говорят с ошибками, а писать по-русски не умеют вообще. И это касается не только нас, находящихся по эту сторону процесса обучения, но и их, которые нас, по идее, должны обучать. Мало того, что учителя русского языка не знают его сами, не умеют его преподавать ученикам, но и, в свою очередь, сами не получают должных знаний во время получения профессии учителя. Не говоря уже о том, что в современной России профессия учителя доведена до такого же низменного статуса, как профессия инженера в Советском Союзе. К чему привело униженное положение инженеров мы уже знаем: в стране практически отсутствует производство — при наличии денег, производственных площадей и рабочей силы. Просто никто не создает изделий, которые бы могли конкурировать на свободном рынке. Жигули были хороши, до тех пор, пока невозможно было купить нормальную машину. Дальше купленных в Италии в шестидесятые годы чертежей русская инженерная мысль никак не идет. К чему приведет ситуация с учителями не хочется представлять себе.
(2022г.) Сейчас учителям платят приличные зарплаты, но ситуация не изменилась. Ну просто не могла, потому что на такие изменения требуются годы, а скорее, поколения.
Однако, история не учит, во всяком случае, ответственных за образование.
Теперь в дипломах об окончании педагогического института даже не пишут названия профессии «учитель», заменив его на пространное, и ни черта не означающее «специалист». И толпы этих «специалистов» отирают пороги частных фирм, таких как моя, прося работы секретарями, агентами, кладовщиками и т.п. А когда, удивляясь, спрашиваешь таких специалистов: «Зачем же Вы пять лет своей жизни угробили на обучение профессии, работать по которой не желаете?», самым типичным является ответ: «А я не мечтал(а) работать учителем!». После таких ответов кажется, что рассуждения о грамотности и знании родного языка, являются такой мелочью, по сравнению с тем, что люди, средняя продолжительность жизни которых в России по независимой статистике составляет 58 лет и постоянно ползет вниз, могут вычеркнуть из нее почти 10% без тени сожаления на лице. В любой другой стране, развитой или нет, богатой или бедной, не найдется молодого человека, который поступая в высшее учебное заведение, не мечтал бы работать по той профессии, которую он получит в данном учебном заведении. Иначе, зачем туда идти? Хотя эта проблема российской высшей школы не является, на мой взгляд, сложной, просто, обучение необходимо сделать платным, отменить государственные дотации на высшее образование и ввести поощрительные стипендии для тех, кто хочет и в состоянии обучаться, но по финансовому положению не может. А также организовать систему гарантированных государством кредитов студентам на время обучения.
(2022г.) Это в России практически сделано за прошедшие двадцать лет. Ну, кроме кредитов студентам, но и это не за горами. К каким улучшениям это приведёт, покажет время, ибо лишь оно способно стереть из памяти те клише, которые засели в головах как обучающихся, так и их родителей и, самое главное, их преподавателей.
Гораздо большей проблемой является то, что, выпуская из своих стен «специалистов» по русскому языку, по химии, по математике, высшая педагогическая школа забыла, что основной задачей они должны видеть выпуск «специалистов» по обучению детей какому-нибудь знанию, будь то химия или русский язык. Выступавший на страницах одного из номеров «Лидера» руководитель частной школы Иванов, вспоминал с теплотой своих учителей английского языка, которым не хватало, по его словам, опыта общения на языке и практических знаний, но которые смогли привить в нем любовь к своему предмету.
Именно, о таких учителях я веду речь.
Черт с ними со знаниями, если учитель умеет научить других получать их. Хороший учитель не должен бояться преподавать физику и литературу одновременно, потому что в процессе обучения важно умение учителя создать благоприятную среду для получения знаний, а не демонстрация собственных способностей. В Финляндии есть один тренер по хоккею, который время от времени уходит работать в какой-нибудь театр режиссером, говоря при этом, что работа абсолютно одинаковая: главное создать в коллективе профессионалов атмосферу максимально благоприятную для проявления личных творческих способностей, и организовать действо так, чтобы принимающие в нем участие могли чувствовать себя ансамблем. В данный момент Алпо Сухонен (Alpo Suhonen) — главный тренер одной из команд НХЛ, и не исключено, что следующим местом работы он выберет для себя какой-либо из театров на Бродвее.
(2022г.) Нет, не стал Сухонен режиссёром на Бродвее, а уехал в Швейцарию тренировать хоккеистов. А вот современный хоккейный тренер сборной Финляндии Jukka Jalonen, который уже в третий (или в четвёртый?) раз делает из своей команды чемпионов мира, консультирует бизнес за большие деньги по вопросам построения команды. И его обучение, доказанное его публичной деятельностью, весьма популярно.
Учителя обвиняют во всем систему, которая заставляет их аттестовывать учащихся, вне зависимости от наличия или отсутствия у последних знаний. Однако, эти жалобы напоминают мне жалобы таксистов, в ответ на упреки в плохом обслуживании и долгом ожидании такси. «Если бы нам нормально платили …» — начинали стонать они. Теперь такси стоит столько же сколько и в Финляндии и значительно дороже, чем в Германии, однако, обслуживание осталось на прежнем уровне: машины грязные и не ухоженные, водители курят, не спрашивая клиентов, есть у них астма или им просто противен табачный дым, слушают на полную мощность громкоговорителей весьма сомнительного качества музыку, и чрезвычайно недовольны, если клиент пытается лишить их на время своего пребывания в такси каких-либо удобств профессии.
(2022г.) Как за двадцать лет ситуация с такси изменилась?! Теперь и машины удобные и водители вежливые… Вот что делает сочетание частного предпринимательства с опытом и временем.
«Мы же не можем ставить двойки. А они знают это и наглеют от этого» — говорят таксистоподобные учителя, при этом совершенно не задумываясь над тем, что их задача видится не в христианско-социалисической догматике распределения: «от каждого — по способностям, каждому — по труду», а как раз в том, чтобы проблемы вообще не существовало. Знаешь — пять, не знаешь — два, — это как раз позиция тех самых «специалистов по …», которые могут оценить уровень того или иного знания у учащихся, позиция же учителя и отличается тем, что от него зависит — знает ученик что-нибудь или нет. Если учитель сосредоточится на том, каким образом добиться того, чтобы все в классе получили одинаковый багаж знаний, ему не придется больше идти с собой на компромисс и ставить тройку тому, кто не знает и на два.
Вот так просто!
Готово ли сознание нынешних и завтрашних учителей к такому повороту — вопрос другой и, на мой взгляд, более сложный. Выросшие из этой же системы, учителя сами получали в школе незаработанные тройки, поступали в высшие учебные заведения «по блату» и сдавали экзамены «по шпорам» преподавателям, которые сами прошли весь этот круг в свое время. Итак, сложившееся положение кажется практически безвыходным, особенно мне, который считает, что историческое развитие происходит не по спирали, как думают многие, а по замкнутым окружностям — орбитам. И поэтому прогресс имеет не постоянное поступательное движение, повторяя этапы развития на более качественно высоком уровне, а наоборот, движение происходит в результате влияния извне, создающего условия для взрывообразного перехода с одной орбиты на другую, имеющую такое же кольцеобразное строение.
Происходящей дегенерации русского языка, таким образом, должен положить конец не длительный процесс перемен, в результате которых положение нормализуется, а скачок, вызванный, например, реформой системы образования (не имеется в виду те жалкие потуги, которые в данный момент выдаются за реформы и преобразования). Только таким образом можно разрушить замкнутый круг идиотизма и маразма в образовании, ибо в настоящее время на смену одному поколению интеллектуальных импотентов приходит поколение других.
(2022г.) К сожалению, приходится констатировать, что всё это продолжает иметь место. И новые веяния в образовании создаются теми же людьми, которые ответственны за провал образования вчерашнего и сегодняшнего. И «Образование 2030» и отказ от Болонской системы, не потому что она плоха, а в пику Европе, не выведут Россию из дремучего леса невежества.
Если в каких-то областях знаний, например в химии или географии, национальное невежество легко скрывается по причине специальности этих знаний, то положение с русским языком настолько явно безобразно, что не заметить его просто невозможно.
Русские политики традиционно не умели разговаривать грамотно, а бывший премьер-министр России В. Черномырдин не разу в жизни по телевизору, даже случайно, не сказавший фразы, состоящей более, чем из трех слов, без ошибок или отсутствия согласования в ней, был назван в журнале «Итоги» «известным российским афористом».
Теперь они перешли с литературной речи на жаргон, и с трибуны парламента страны говорят о «разборках» и «разводах».
В 70-е годы мы узнавали об изменениях норм произношения в русском языке из речи дикторов телевидения, которые являлись образцом грамматических норм. В брежневские годы, когда постоянно вываливавшаяся изо рта челюсть мешала лидеру правильно ставить ударения, и он был вынужден для стабилизации давления воздушных масс во гортанной полости произносить слово «дóговор» с ударением на первом слоге, мы вдруг обнаружили, что в какой-то момент дикторы телевидения стали произносить это слово также, и это означало, что в следующем издании орфографического словаря, статья к слову «договор» пополнилась примечанием, что если договор политический — ударение может ставится на первый слог. Дикторы нынешнего телевидения также далеки от грамматических норм русского языка как зубы почившего лидера коммунистов Брежнева от их хозяина. Не говоря уже о том, что двадцать лет назад, никто из выступающих ныне по телевизору дикторов просто не попал бы на эту работу вследствие профессиональной непригодности. Грамматические нормы — это то, что зависит в самой меньшей степени от диктора, они продукт совместной работы всей редакции, однако, то что у современных дикторов нет голоса, зато в полной мере имеются дефекты речи, совершенно очевидно, вина их работодателя. Мне, не живущему в России русскому, приходится выбирать каналы телевидения, а чаще даже дикторов, речь которых я понимаю. Во-первых, и это основная беда всех дикторов и вообще всей нации, в погоне за более «крутым» видом, дикторы перестали произносить звук, обозначаемый на письме буквой «т». Все, без исключения, говорят: «Президенц Пусин…». Если фамилию российского президента я знаю, и поэтому дикторам не удается сбить меня с толку, то некоторые имена и названия, а также слова остаются для меня совершеннейшей загадкой. Сидящие перед камерами, с лицами сфинксов и с их же мимикой фигуры, отказываются произносить целые группы звуков, благодаря чему, не только научиться от них русскому языку, но даже просто следить за ходом их изложения просто невозможно. «Резакция программ НЦВ приносиц свои извинения целезрицелям за причинные ею неудобсцва».
Ради бога!
Только зачем же вы написали в углу экрана НТВ, если называетесь «НЦВ»?
В общем, эротические сны Брежнева о металло-керамике во рту, видимо, стали реальностью для многих дикторов российского телевидения, но одновременно превратили русский язык в кошмарный сон.
В Финляндии, так же как и в России, обязательное среднее образование, при этом считается достаточным закончить девятилетнюю программу обучения, соответствующую российской неполной средней школе. После окончания этих девяти классов половина населения страны начинает рабочую жизнь и не возвращается более никогда к обучению. Все водители, секретари, рабочие, рыбаки, сапожники и т.д. имеют за плечами девять классов школы, и все они абсолютно, я повторю, абсолютно, а не в первом приближении, грамотны. Любой разнорабочий умеет без ошибок писать, не говоря уже о разговорной речи. Все слои населения умеют говорить литературным языком, хотя большинство не пользуется им дома. Русские, благодаря тому, о чем мы уже упомянули выше, остались единственной нацией на Земле, представители которой не знают собственного языка. Причем, не только те, кто имеет среднее образование (кажущееся достаточным для такой простой вещи), но и те, у кого образование называется высшим, и те у кого высшее гуманитарное образование, и даже те, у кого в диплому написано «специалист по русскому языку». Люди, профессией которых является знание русского языка, пишут с ошибками и не в состоянии увидеть ошибок других. Дети в школах исправляют ошибки учителей, студенты поправляют преподавателей в институтах, коллеги помогают заведующим кафедрами русского языка справиться с письменной речью. Читать, изданные в последние пятнадцать лет книги – невозможно, из-за невероятного количества ошибок в них. Содержание не лезет в голову, ибо она постоянно отвлечена выяснением смысла написанного. При этом, в каждой книге имеются фамилии редакторов, корректоров и т.п. персонала, профессией которых является исправление ошибок авторов. Как ни странно, в периодических изданиях — газетах и журналах, ошибок встречается меньше, однако, выглядят они более вопиющими, чем в книгах. Готовясь к написанию этой статьи, я попросил проанализировать три журнала человека, в абсолютной грамотности которого я не сомневаюсь. Один из этих журналов был «Лидер» №2 за 2001 год. Несмотря на то, что журнал одной из своих основных задач видит возрождение русского языка и литературной речи, во втором номере, на достаточно небольшой формат — 24 страницы, нашлось 49 ошибок. Следствием этого было решение редакции поменять литературного редактора, в компетенцию которого входило, в том числе, и функция проверки материала.
Для более полного анализа состояния периодической прессы я выбрал один московский и один петербургский журнал, которые созвучны по темам как друг другу, так и нашему журналу «Лидер». «Рекламные технологии» №7/28 11.2000 — журнал, который выпускается в Москве уже третий год издательством ООО «Гелла-принт». Главный редактор издания И. Гольман, одновременно являющийся зав.кафедры «РМ и Т» (?) факультета рекламы МГСА. Фамилий лит.редактора или корректора не нашлось, что и видно по количеству ошибок. На 44 стр. богатых рекламой и поясняющими текст картинками, ошибок нашлось 105. Характерной деталью является то, количество ошибок в статьях, написанных непосредственно главным редактором, а также заведующим кафедры чего-то там, заметно больше, чем в других материалах. Самой же безграмотной частью текста оказалась «Колонка редактора» на последней странице журнала, которая вместе с портретом вышеупомянутого занимает треть страницы формата А4 и содержит 9 ошибок! Поэтому не очень понятно, почему рубрика «Смешное в рекламе», расположена под текстом «Колонки редактора». Судя по количеству ошибок в тексте редактора, рубрику нужно было верстать под верхним колонтитулом. Не жадничайте, господин Гольман, пощадите свою репутацию, наймите корректора, да и литературный редактор текстам о технологиях рекламы совсем бы не повредил.
Последним из журналов был издаваемый ООО «Издательство Атлант» журнал «Петербургский рекламист» №11-12 (56) 2000. Издание тоже с большим опытом, так же как и «Рекламные технологии», однако с новым главным редактором Ю. Герасимовым, который на первой же странице заявляет об «опять» грядущих «больших переменах». Надеемся на перемены в этом журнале и мы, поскольку до недавнего времени лично мне «Петербургский рекламист» был отвратителен. Я еще до сих пор не могу прийти в себя от «Лексикона рекламиста», который журнал публиковал на заре своего существования, и который был просто оскорбителен как для рекламодателей, так и для профессионалов рекламы, с фразочками, типа: «лох – сладкий рекламодатель, у которого много денег, на которые его можно надуть». Следствием таких публикаций в псевдо-профессиональной прессе может являться полный подрыв отраслевой репутации, когда люди честно и профессионально работающие в рекламе фирмы ставятся на одну ступень с идиотами и мошенниками, решившими вместе ограбления автомобилей заняться рекламой. Дилетантства и мошенничества в рекламе достаточно, однако, им совершенно ни к чему иметь свою собственную прессу, или по крайней мере, точнее выбирать название для своих паскудных материалов: «Петербургский ломщик» или «Петербургский кидала».
В последнее время журнал несколько изменил тактику подачи материала, видимо, заметив что с такими фразочками внутри не очень-то легко привлекать рекламодателей в собственное издание. Кто же хочет публиковать свое рекламное объявление по соседству с текстом, унижающим достоинство рекламодателей. Однако, это был лишь тактический ход. Самой большой ошибкой журнала я считаю то, что, присвоив себе на правах первенства чрезвычайно удачное имя, журнал продает не только рекламную площадь под графическую рекламу, но под статьи, при этом нигде не указывая, что статья является рекламным объявлением. Здесь не только ошибка редакции, поскольку благодаря названию, журнал воспринимается как трибуна отрасли, и соответственно, материалы, опубликованные в нем, как взвешенные мнения профессионалов и уж, по крайней мере, как неоспоримые факты отраслевой действительности, но беда, поскольку мы, работающие в отрасли, знаем положение вещей и читая заведомо рекламного содержания статьи, которые изобилуют субъективными мнениями рекламодателей (на которые они имеют право, заплатив за статьи как за рекламу), теряем доверие к изданию, подделывающему рекламные статьи под интервью и редакционные статьи. Подрыв доверия субъектов рекламного рынке, в свою очередь, ведет в лучшем случае, к использованию журнала в своих целях (ситуация, напоминающая проституцию), а в худшем, к отказу от сотрудничества с таким изданием. Так что, работы у нового главного редактора журнала действительно много, жаль что начинает он ее не с самого главного. В колоночке, величиной с одну восьмую страницы, содержащей гордое объявление о переезде, г-н Герасимов умудрился сделать аж три ошибки! Впрочем, в остальном материале, опубликованном в журнале, нашлось 218 ошибок, так что главный редактор был просто в стиле. Состав ошибок во всех журналах был примерно одинаков: большинство приходится на пунктуацию, ибо орфографию умеют проверять компьютеры, однако именно «Петербургский рекламист» удивил ошибками, которые не должна себе позволять даже школьная стенгазета. Например, потомственный директор Эрмитажа Михаил ибн Борис Пиотровский почему-то назван в статье Александром! Ну, если сомневаешься, не смотришь телевизор (или не доходит о ком идет речь, когда диктор произносит фамилию «ПиоСровский»?), не называй его никак. Но зачем уж так-то! Его папа, все-таки, по легенде, грудью защищал вход в Эрмитаж от набега коммунистического царька Романова! (Я думаю, что успел он только потому, что жил рядом – сразу за Эрмитажем, а Романов – через Неву, рядом с домом Политкаторжан, чтобы, возвращаясь домой с работы, помнить о превратностях судьбы политического деятеля. Жил-жил, а потом сам им стал. Хорошо хоть без хлорки обошлось, как с его коллегами-однофамильцами в 1918!).
(2022г.) Такой скрупулёзный разбор двух журналов был вызван тем, что мы в то время задумывали новый журнал – «Профессионал», и поэтому критика журналов-конкурентов была актуальной. Тех двух журналов уже давно не существует, отчасти и по причинам, описанным в этой статье. А «Профессионал» мы по-прежнему издаём.
Хочу ещё заметить, что горячо говоря о знании русского языка, я сделал в статье ошибку, написав слово «придти» неправильно. По современным нормам положено писать его «прийти», хотя норма эта возникла в 1956 году. До этого можно было писать и «придти», и даже «притти». Скорее всего, моя ошибка связана с тем, что в доме было полно книг, изданных в конце XIX и начале XX века и их орфография врезалась в мою голову.
Десятилетними подростками мы читали о величии и могуществе русского языка. К сожалению, наши учителя, в большинстве своем, сами плохо владевшие этим великим языком, не могли предложить нам никаких разумных объяснений, почему он так велик и могуч, за исключением очередных плоскостей. В наших незрелых мозгах возникали разнообразные картины величия нашего языка. Основной идеей могущества в те годы выглядело невероятное количество бранных слов, которых, по нашему мнению, ни в одном другом языке нет. Мы выросли, выучили другие языки и поняли, что «сильные» выражения, способные резать слух окружающих, имеются во всех языках. Нас уже не обманет переводчик, читающий текст американского фильма поверх оригинальных диалогов, и смело переводящий «Fuck you!» как «Черт возьми!». Мы долго спорили в студенческие годы о том, что переводить русскую литературу невозможно, не потеряв по дороге смысла, и что невозможно перевести такие слова, как «поземка» или «ребеночек», а потом мы выучили языки и поняли, что дело было не в богатстве русского, а в скудных наших познаниях, и что в каждом языке найдется достаточное количество слов, означающих точно то же, что мы читаем в нашем родном языке. И что переводить Толстого можно, и на английском языке можно читать «Войну и мир» как на родном, под час забывая, и не отдавая себе отчет на каком языке происходит описание. Просто, нужно найти эти переводы, и самое главное, знать эти другие языки. Не так, как их преподают в школе, о которой много уже сказано выше, а по-настоящему, без шпаргалок.
(2022г.) Я теперь думаю по-другому.
Беллетристику, в особенности стихи нужно читать только на родном языке или на языке, который знаешь, как родной. Потому что, только на родном языке могут возникать те чувства, которые вкладывал автор. Я читал Шекспира на английском, и понимаю, почему его уважают англичане.
Но не понимаю его языка, так как этого достоин Шекспир.
Читал, естественно, и переводы его на русский. Маршака, Пастернака, других. И вижу в них… Маршака, Пастернака и других. И совсем не вижу Шекспира.
Хотя переводы блестящие, но они — не Шекспир.
Ну как можно переводить Пушкина?
Я, например, раз десять читал Евгения Онегина, и так не понял в чём там дело.
Если бы не опера Чайковского, то я бы и не знал сюжета романа.
Почему?
Да потому что Пушкин настолько гениальный поэт, что читая его я иду за ритмом, рифмой наслаждаюсь, строем и звучанием слов. И смысл написанного ускользает. Невозможно, одновременно наслаждаться словами и понимать смысл.
Во всяком случае, для меня.
И как это можно перевести?
Перевести получится лишь то, что Татьяна любит Онегина, а он убивает жениха ее сестры. И все. И кому это будет интересно?
А Пушкин — это русские слова, красивейший его язык, который кружит, как в вальсе, и кружит, и кружит.
Читать плохие стихи легче, и наверное, их легче переводить.
Но зачем?
Мне было легко читать, например, Пастернака. Не говорю, что он плохой поэт, но он настолько ментальный, и смысл его стихов врезается в голову как топор. У него нет той пушкинской лёгкости, африканского темперамента, филигранного знания русского языка.
Но читать его удобнее, чем Пушкина.
Я читал стихи брата моей жены. Он пишет по-европейски, без ритма, и подчас без рифмы.
Его читать легко.
Когда я плакал над его стихами, я понял, что финский я могу считать своим родным языком.
На территории России, Финляндии, Швеции и Норвегии, на северных окраинах, живут саамы, которых в общей сложности насчитывается несколько сотен тысяч. Они говорят на своем языке, отличном от языков какой-либо из стран проживания, однако их дети обучаются в школах на родном языке. Только Россия смогла подавить сопротивление саамов продолжать культурные традиции предков, в остальных странах небольшой по численности народ ведет неравную борьбу за равноправие своего языка с государственными языками страны проживания. И добивается успехов.
(2022г.) На самом деле, саамов насчитывается всего от 75000 до 100000, из которых всего десять тысяч живут в Финляндии. Из них всего чуть более тысячи заявили своим родным языком саамский. Но тем не менее, на саамском языке ведётся в стране обучение, и власти стараются оказывать им услуги на их родном языке. Русских в Финляндии проживает более ста тысяч. На русском не оказываются услуги и не ведётся обучение. И когда в одной местности департамент образования попросил у правительства заменить в их школах обязательный шведский язык на русский, поскольку в школах обучается до половины русскоговорящих, им было отказано.
Только русский может со своим «размахом» и «широкой душой» разбрасываться таким достоянием как родной язык и проявлять кощунственное неуважение к себе самому и своей культуре.
«Эх, раз, еще раз!»
С наилучшими пожеланиями Лео Костылев
2002 – 2022 гг.
* Оставляйте свои комментарии в телеграм-канале «Ассоциация МАПП» по ссылке >>